Ольга Акушка, 55 лет, сотрудница природно-этнографического комплекса «НУМ».

Ольга Владимировна Акушка (девичья фамилия Гындышева) родилась в
Березовском районе Югры, в поселке Ванзеват на берегу Оби в традиционной
хантыйской семье. Ее родители вели оседлый образ жизни, жили в деревянных
избах, занимались охотой и рыбалкой, работали в колхозе.

Закончила Тюменское училище связи и по распределению попала в Ноябрьск.
Уже 36 лет живет в Ноябрьске. Замужем за белорусом, вырастила двоих сыновей.
Более 20 лет Ольга проработала в Городском узле связи, позднее в «Почте
России» – прошла путь от оператора почтовой связи до инженера почтовой
службы.

Затем уволилась и перешла в сферу культуры. Работала в Центре национальных
культур, в Централизованной библиотечной системе, в Музейном ресурсном
центре города Ноябрьска. Пела в фольклорном ансамбле, ездила по городам
Ямала, ХМАО, Тюменской области с выступлениями. Год назад ее пригласили
работать в сферу внутреннего туризма.

Сейчас Ольга Акушка проводит мастер-классы по декоративно-прикладному
творчеству, по национальному пению, танцам и кулинарии. Проводит экскурсии
по этнографическому комплексу «НУМ» для гостей со всей страны и из-за
рубежа.

Ольга Владимировна, за столько лет Вы адаптировались к жизни в
городе? Есть тяга к родным местам, часто там бываете?

Конечно, я уже городской житель, но какая-то тяга к земле, к воде, лесу сохранилась. Раз в несколько лет мы всей семьей стараемся навещать родительский дом, там сейчас живет мой брат. Недавно в доме произошел пожар, и мы моментально все приехали, помогли ему восстановить жилище, сделали ремонт и разъехались по своим городам.

Время от времени ездим также всей семьей к родственникам в Сургутский район Югры. Живем вместе с ними в лесу, в тишине, отдыхаем от нашей городской жизни, собираем ягоды и грибы, рыбачим. Мои родные сейчас оформили свои родовые угодья, достаточно большую территорию, огородили и разводят оленей не кочевым, а загородным способом. В данный момент у них около 50 оленей, в будущем хотят развивать этнотуризм.

01

Какие праздники принято было отмечать в вашей семье?

02

Вы рассказали, что Ваша мама была большой рукодельницей.
Сохранились ли какие-то вещи, созданные Вами или Вашей мамой?

Моя мама никогда не сидела без дела. Каждую минутку она была чем-то занята. Когда к нам приезжали гости, мама всегда дарила им платье, халат или вязаные чулки, сделанные своими руками. Для гостей у нее всегда в запасе лежали какие-то новые вещи. И мне всегда было очень интересно заглянуть в этот сундук, что же там еще лежит.

Когда я немного подросла, стала ей помогать, научилась бисероплетению, обшивала платья, пришивала украшения. У меня сохранилось немало вещей сшитых моей мамой и моей двоюродной сестрой. Есть даже платье, которое мама носила в молодости, ему уже более 70 лет. Это полностью ручная работа, ни одной машинной строчки, в некоторых местах ткань от времени начинает расходиться, но все-равно оно очень прочное, сохранилась насыщенность цвета.

Платья всегда расшивались красивыми орнаментами, это очень кропотливая работа, мелкие стежки, на создание одного изделия могло уходить несколько месяцев. Сами орнаменты мастерицы делали каждая свои. Прямые полоски на изделиях – они считались обережными, их обязательно размещали и на платьях, и на халатах. Считалось, что они оберегают женщину.

А к платьям нашим всегда вязали чулки (сэвум вей), их даже складывали и хранили особым образом. У меня есть пара, которую вязала еще моя мама. Использовали овечью или собачью шерсть. Вязание начиналось с хантыйской резинки, именно такая вязка считается традиционной. И орнамент тоже важен – в верхней части чулка всегда вывязывают более крупный орнамент, а внизу – более мелкий. Еще в моей коллекции есть летняя женская обувь из кожи – ниры. Это как домашние тапочки. На них обязательно делали вставки из бисера треугольные. А стельку внутрь – из сухого сена.

03

Чаще всего большие праздники устраивали всегда, когда приезжали родственники - мы же жили в отдаленных труднодоступных местах, поэтому не могли видеться часто. Если раз в полгода кто-то приезжал, то это для нас был праздник. Обязательно отмечали день нарождения Луны в феврале, когда день начинал увеличиваться. После – день оленевода, в марте-апреле. 7 апреля - праздник «Вороний день». 1 июня, в день начала лета, у нас был День трясогузки. Второе воскресенье июля – День рыбака. Осенью, когда птицы улетают – Проводы лебедя.

На праздники всегда собирались не только родственники, все соседи и знакомые, кто мог приехать. Обязательно пели песни, танцевали, рассказывали сказки, происходил такой культурный обмен, поскольку на разных территориях существовали разные варианты эпоса. И после праздника гости увозили новую информацию в свои местности. Мои мама и папа были сильны в рукоделии. Мама шила, вязала, выделывала шкуры, а папа занимался резьбой по дереву. Но они не пели и не умели танцевать. А вот мои дяди, наоборот, танцевали, были знатоками обрядовых праздников, таких, как Медвежьи игрища. И мне, наверное, от них передались какие-то способности, проявились после 30 лет, когда я стала петь и выступать.

А какие еще обереги существуют у вашего народа?

У меня сохранились обереги, которые передали нам родители. Вот, например, бусы из рыбьих позвонков. Это исчезающий вид искусства, но сейчас в нашем районе он активно возрождается. Позвонки использовали от нашей северной рыбы, конечно же: щуки, язя, муксуна, больше всего ценились от осетра и налима. Рыбу отваривали, а потом было очень важно как следует вычистить косточки, занятие очень трудоемкое. Ну, а после чистки позвонки замачивали на несколько недель и каждый день меняли воду, чтобы убрать запах. И только потом можно было приступать к изготовлению украшения.

Особенной ценностью у наших женщин считались иглы и бисер. В давние времена иголки либо делали из косточек, либо меняли у купцов. И игольницы для них шили специальные, с национальными орнаментами. Форма игольницы может быть любой, но у нее обязательно должно быть сердце, серединка. И в сердце иголки не втыкали, не положено по нашим приметам, только вокруг.

Есть также берестяные изделия для хранения предметов для женского рукоделия, тоже достаточно тонкая работа. Украшается короб для рукоделия без трафаретов, нужно творческое воображение и большой опыт, чтобы ровно и красиво выцарапать рисунок на бересте.

Оберегами у нас считаются, например, утиные лапки. У ханты же безотходное производство. Все косточки – от рыбы, от дичи, от животных – шли в дело. Из них изготавливали игрушки для детей, головоломки, обереги.

04

А какие обычаи было принято соблюдать в Вашей семье? Верите ли Вы
в какие-то из них до сих пор?

У ханты есть очень много примет, о которых не принято рассказывать в широком кругу. Я могу говорить только о некоторых из них. Народ ханты часто называют «люди, живущие по солнцу». Солнце для нас – очень важный символ, оно олицетворяет жизнь, свет, тепло и энергию. Мы многие вещи делаем по солнцу, по кругу, по часовой стрелке. Начинаем что-то делать – обязательно в правую сторону.

Приезжая в родной дом, мы всегда проводим обряд поклонения нашим духам. Нужно приготовить что-то горячее, хотя бы чай заварить, и пока пар идет – его нужно поставить в красный угол. Таким образом, мы как бы приветствуем духов того дома, где мы родились.

Кроме того, по приезду в родные места у нас принято в тот же день приходить на кладбище, поздороваться со своими родными. Там разводится огонь. Нужно обязательно подойти к каждой могилке, постучать по дереву, как бы поздороваться. И также мы делаем, когда уходим, прощаемся.

Женщинам нельзя перешагивать через мужские вещи, через одежду, через те же орудия труда, например, через топор. Топор вообще считается священным: у женщин они были свои – легкие, маленькие, а у мужчин свои.

05

Удалось ли Вам сохранить знание хантыйского языка?

06

Живя в городе и общаясь только на русском, это большая проблема. Я могу читать на хантыйском языке, понимаю разговорную речь, но говорить самой мне становится уже тяжело – навык теряется. Сложность хантыйского языка состоит еще и в том, что у нас разные диалекты. Мой родной – казымский диалект достаточно сильно отличается, например, от сургутского, это как два разных языка, и мы практически не понимаем друг друга. Некоторые диалекты схожи, но все-равно отличаются достаточно серьезно.

Речь удается сохранять в национальных поселках, где люди могут разговаривать между собой, практиковаться. Без практики лексика уходит в пассивную память. Но стоит вернуться в свою среду, и все возвращается. Когда я приезжаю в отпуск и начинаю слушать речь моих родных, я тоже многое вспоминаю, понимаю, начинаю разговаривать.

Вообще, понимание, что я являюсь носителем, по сути, уникальной культуры, оно пришло где-то к 30 годам. В молодости интереса ко всему этому было мало. А сейчас я стараюсь бережно сохранять каждый аспект: вещь, речь, песни, традиции. Сохранять это хотя бы в своей памяти, передавать какую-то часть информации во время экскурсий, и мастер-классов, которые я провожу. Сохранять культуру нужно каждому народу, потому что это продолжение нашей жизни, нашего рода, нашего народа. Это нужно всем, не только коренным жителям.

Песня "Эвие" в исполнении Ольги Владимировны Акушка.

Платье, которое носила мама Ольги. Изделию более 70 лет.

ЭВИЕ. КТО ОНА?/ ЭВИЕ. КТО ОНА?/ ЭВИЕ. КТО ОНА?/ ЭВИЕ. КТО ОНА?/ ЭВИЕ. КТО ОНА?/ ЭВИЕ. КТО ОНА?/ ЭВИЕ. КТО ОНА?/ ЭВИЕ. КТО ОНА?/ ЭВИЕ. КТО ОНА?/ ЭВИЕ. КТО ОНА?/